Лидия Стеклова

Быть может это не этично
На эту тему рассуждать,
Но был, иль нет Христос как личность,
Я для себя хочу понять.
Быль или выдумка с Мессией
Полмира завела в искус,
И мог ли быть Господним сыном,
Распятый на кресте Иисус?
Возможно ход моих суждений
Не всем придётся по нутру,
Я и сама полна сомнений,
Но, тем не менее – начну.
Гласят Писанья: средь евреев,
В давно прошедшие века,
Жила-была Мария-Дева,
Благословенное дитя.
И Дева та, согласно слухам,
Настолько праведной была,
Что, вроде, от Святого Духа
Ребёнка в чреве зачала.
Но и по праведным законам
Негоже мамзеров плодить,
И Деву взял Иосиф в жёны,
Решив святой позор покрыть.


Вот только дома разродиться
Марии, всё ж, не довелось.
Чтоб от царёвой дури скрыться,
В путь на сносях идти пришлось.
И где-то к ночи, в Вифлееме,
В хлеву пристанище найдя,
Среди овец судилось Деве
На свет родить своё дитя.
И вышло так, что эти роды,
Через каких-то сотню лет,
Воспримут многие народы
Как факт, перевернувший свет.
Ведь в будущем, плод этих родов,
Что сделал первый вдох в хлеву,
Представят миру сыном Бога,
И церковь создадут ему.
Но это будет после смерти,
И то не сразу, а потом
Когда он, якобы воскреснет,
Чтобы небесным стать царём.
Пока ж, согласно предписаньям,
Мария, праведница-мать,
Как всем евреям воспитанье
Должна была сынишке дать.
И как положено евреям,
Его обрежут, помолясь,
И капля крови заалеет,
Чтоб воля Господа сбылась.
Когда же час благой настанет,
И сын немного подрастёт,
Ему семья бар-мицву справит
И в Храме в миньян он войдёт.
Он должен был, как все евреи,
Танах прилежно изучать,
Чтоб по завету Моисея
По Торе жизнь свою сверять.
Когда б учился он усердно,
Он мог достичь таких высот,
Где Бог дарует милость смертным
И дар пророчества даёт.
Увы, не стал он иудеем,
Хранящим веры чистоту,
Что Тору чтит благоговея,
И исполняет Аллоху.
Наоборот, сынку Марии
Не вышел от ученья прок.
Он возомнил себя Мессией,
Что ниспослал на землю Бог.
Уверовав в зачатье Духом,
Сей новоявленный пророк,
Стал убеждать свою мишпуху
Признать, что Божий он сынок.

К его несчастью, иудеи
Были научены Творцом
В бого-людей давно не верить,
Кто б ни был там ему отцом.
Ещё с «похода» с Моисеем,
Всяк кто еврейкою рождён,
Всегда считается евреем,
И роль отца здесь ни при чём.
Хоть Богом он зачат, хоть Духом,
Коль женщиной земной рождён,
Наперекор досужим слухам,
Лишь человеком мог быть он.



К тому ж, записано в Завете:
«Господь Превечен и Един!».
А коль Он суть всего на свете,
Зачем Ему скажите сын?
Но сын Марии всех заверил,
Что Бог доверил лишь ему
Учить и наставлять евреев
Сопротивлению греху.
Он объявил себя судьёю
Людским поступкам и делам,
Посмев судить перед толпою
Священников, пришедших в Храм.
Наверно он сумел, нивроку,
«Дровишек» столько наломать,
Чтоб как преступник, на Голгофе,
Через распятье смерть принять.
Но всё ж, у нового пророка
Нашлись под стать ученички,
Что в силу собственных пороков
На выдумки всегда хитры.
И этот миф про сына Бога
Могли придумать и они,
Чтоб как-то объяснить народу
Ученья странные свои.



Ведь то, какими чудесами
Иисус Христос прославил свет,
Мы от Апостолов узнали
Когда прошло уж много лет.
Когда от Понтия Пилата
На белом свете след простыл,
Они придумали балладу,
Что им казнён был Божиё сын.
С подачи этих прохиндеев,
Иисуса Богом назовут,
А в казни обвинят евреев,
Устроив им всевечный суд.
Ведь эти горе-недоуки,
Чтоб свои новшества ввести,
Заверят, что он принял муки,
Чтоб человечество спасти.
И греко-римский мир поверит
В придуманную ими ложь.
Для укрепления империй,
Уж больно был тот миф хорош.
Идея богочеловеков
Была им ближе и родней.
Ведь и у римлян, и у греков,
Их боги жили средь людей.



Адепты создали ученье
О воскрешеньи мертвеца,
Что принял смерть для искупленья
Всех прочих смертных от греха.
От них в сознание народов,
Распятый Римом мужичёк,
Войдёт в божественную моду
Как новый их единый Бог.
А чтобы новое ученье
Удобней было в жизнь внедрить,
Апостолы и обрезанье
Решили тоже отменить.
Хоть то, что на Святых Скрижалях
Обряд сей Богом утверждён,
Апостолы конечно знали,
Но наплевали на Закон.
Ведь для раздутого тщеславья
Законы предков не в чести.
Для собственного славословья
Не грех и новые ввести.
Святое Божье Откровенье,
Задумав перетолковать
Они придумали крещенье
Внедрить и таинством назвать.



В придачу к новому ученью
Апостолы изобрели
И процедуру отпущенья
За совершённые грехи.
Ведь для простого человека
Быть грешным легче, чем святым,
Но хочется, чтоб грешность эту
Хоть кто-то лично отпустил.
Но, Тот, кто создал всё на свете,
Мир, создавая, утвердил,
Что только перед Ним в ответе
Всяк кто грех тот совершил.
А даровать за грех прощенье
Господь оставил за собой.
И значит ни один священник
Душе не может быть судьёй.
Но, что для сборщика налогов
И неумехи рыбака,
Наказ невидимого Бога,
Когда они друзья «сынка».
И хоть создание кумиров
Не одобрял и их Гуру,
Адепты навязали миру
Свою «святую» мишуру.



Кресты, иконы со святыми,
А суть-то – Золотой Телец.
За это сорок лет в пустыне
Гонял евреев Бог-Отец.
С тех пор у моего народа
В почёте только мудрецы,
И только Тору – дар от Бога,
Святыней называем мы.
И кости умерших пророков
В могилах не тревожим мы,
Не возим по миру в коробках
На обозрение толпы.
Так пусть кто хочет, бьёт поклоны,
И верит в богосыновей,
И в чудотворные иконы,
И в исцеленье от мощей.
Я в эти «игры» не играю,
Хоть в Бога верю всей душой.
Но лишь в того, кто на Синае
Когда-то говорил со мной.
А всё о чём я здесь толкую,
Лишь мой, сугубо личный взгляд.
На истину – не претендую.
Кто не согласен – пусть простят.